Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я сказала ему, что он очень красивый мальчик.
О, боже!
— Он на это никак не отреагировал. И что в него влюблены многие девочки из нашего класса.
О, господи!
— Он тоже — ноль эмоций. И то, что ни он, ни ты не виноваты в том, что про вас пишут. Так как ты тоже красивая девочка.
!!!
— И ты сама это знаешь, так как на олимпиаде за тобой бегало трое парней.
— На олимпиаде, мама, за мной никто не бегал! — я не выдерживала, подобное вранье ни в какие ворота не лезло.
— Ой! — отмахнулась мама. — Все равно ты им понравилась. Я сказала Паше, что тебе нравятся блондины.
Нормально!
— А он никогда не нравился. Паша после этих слов стал потерянным, а потом жутко злым.
Да, с чего бы …
— Ему было настолько больно, — тут мама задумалась. — что он не смог скрыть это.
Я представила, как они стояли на третьем этаже в школе. Паша, должно быть, смотрел в окно. Я «увидела» его лицо, на минуту оно сделалось настолько одухотворенным, словно принадлежало не ему.
После такого самое лучшее, что мог сделать Паша, это избегать меня еще усерднее.
Но в его сознании вряд ли могло что-то задержаться надолго. Как пришло в голову, так и вышло. Через пять минут, уверена, он уже бездумно мчался куда-то со всех ног.
* * *
Я смотрела в окно поезда и наблюдала за полями и деревьями. Ночь наступала медленно, сумерки сгущались, охватывали небо синим и все никак не могли перейти в черный цвет.
В одиннадцать девчонки уже не болтали, Ирка и Наташка залезли на верхние полки, а Юлька что-то читала. Я подумала, вот теперь можно писать. Но писать, оказалось, будто и нечего. Столько чувств за день, а на бумаге получаются какие-то куцые фразы: «Прощаться с мамой было грустно, нахожусь в подвешенном состоянии». Тогда я стала описывать природу, упомянула свою станцию и, убедившись, что дневник еще никто не отобрал, написала главное: «А еще едет Максим Громов».
И что тебе Громов?
* * *
Сашин отец подобрал мне компьютер нужной конфигурации, но хуже, чем у Саши, потому что у нас оказалась мало денег.
— Через несколько лет твой компьютер морально устареет, — сообщила мама после телефонного разговора с ними, и я почувствовала себя бедной.
Впервые в жизни. Никогда не думала, что у людей могут быть разные условия существования, но наши с Сашей различались, причем различие шло не в мою пользу.
Мои ощущения усугубились, когда мама вернулась от них.
— Это я у Саши выпросила! — показала она мне листок с распечатанной спортивной машиной и календарем на месяц. — Я сказала ему, что передам тебе на память. Он заулыбался. Этот календарик он сам делал!
— И ты, конечно, в полном восторге!
Бумага необычная: чересчур белая, гладкая и странная на ощупь. Краски выглядели на ней особенно ярко и четко. Я разглядела маленькие точечки, означающие, что печать производилась каким-то необычным способом, не таким, как в книгах.
Я приколола календарик над столом, затем вернулась и уставилась на маму, желая услышать продолжение!
— Ой, у них столько техники! Столько всего современного! — начала она. — Тетя Тоня показывала, они и это купили, и то. А летом Саша работал и потом купил себе музыкальный центр!
Я медленно падала духом. Я не равна ему!
— И про тебя рассказывала. Саша очень интересовался.
— Что ты говорила?
— Ну, что ты в старших классах пойдешь на автодело, хочешь научиться водить машину. Саша так удивился.
— А еще?
— Ну, ты так хочешь компьютер, что в детстве вырезала из бумаги макет и потом склеивала. И про то, что ты ходила заниматься в компьютерный класс!
— Блин! Ну, это-то на хрен? Они же там устаревшие!
Мама наговорила какой-то ерунды! Я представила, как Саша ухмыльнулся, услышав об этом, и почувствовала невыносимый стыд.
— И что, теперь должна на тебя молиться? — вернувшись в комнату, я уставилась на календарик.
Он был распечатан даже не для меня! Месяц подходил к концу. Мама попросила у Саши то, что и так шло на выброс. И это висело у меня на стене как неподражаемый образец лучшей жизни.
— Он тебя ждет! — мама тоже вошла в комнату.
— Почему? — спросила я подозрительно.
— Когда я позвонила, дверь открыл он. Узнал меня, заулыбался, а потом с такой надеждой заглянул за мою спину. Он думал, что ты тоже приедешь!
Я прищурилась и с недоверием посмотрела на маму. Она любитель преувеличивать.
— Ты бы видела его выражение лица! — продолжила она. — Такая надежда, а потом нескрываемое разочарование. Никого не нашел!
Я улыбнулась, представляя, как Саша мог заглянуть за маму. Для него это просто. Он же такой высокий!
— Он тебя ждет! — еще раз повторила мама. — Он всегда внимательно ловил информацию, которая тебя хоть малость касалась. Обычно слушал вполуха, но если речь о тебе!!! Оживлялся!
* * *
— Вам нужно закрыть окно, иначе заболеете, — к нам заглянул Владимир Николаевич, подошел к раме, попытался потянуть ее вверх, но безуспешно. — Сейчас ребят позову.
Вышел и вернулся с Антоном и Ромой. Я оживилась.
Ребята подошли с двух сторон, с силой дернули раму, она поднялось лишь на пару сантиметров и намертво встала.
— Не, это уже нереально! — доложил Антон.
— Вам придется спать головой к проходу, — сказал нам Владимир Николаевич.
Я думала, парни тут же уйдут, ведь больше дел у них не было, но Владимир Николаевич заметил Юлькину лазерную указку и сказал парням:
— Кстати, вот хороший пример… Луч лазера.
— Да, расскажите, пожалуйста, — попросил Рома и сел на мою полку. — Я не совсем понял про дисперсию и рефракцию.
В этот момент я стояла в проходе и думала, куда бы себя деть. Антон пристроился рядом с Ромой, тоже на моей полке… но я не решилась занять свое место… Быть рядом с Антоном, этим героем-любовником… настолько заманчиво, что кажется нереально. Я подсела к Юльке.
Владимир Николаевич рассказывал что-то из курса физики мягким, почти убаюкивающим голосом. Слова его звучали захватывающе, как сказка на ночь. Он водил лазером по стене, и я следила за красным кружком, словно загипнотизированная, проваливаясь в наслаждение уютом, темнотой и особой атмосферой. Еще бы! Быть в одной компании с умными и красивыми парнями! Жаль, что они не учились в моей школе.
Владимир Николаевич закончил и вышел проверить других. Я испугалась, что парни уйдут вслед, но нет, они не торопились. Не долго думая, я переместилась на свою полку и, оказавшись рядом с Антоном, тут же задала ему вопрос: